Неточные совпадения
—
Боярин Дружина Андреевич Морозов, — отвечал один стольник, —
бьет челом твоей царской милости, просит, чтобы допустил ты его пред твои светлые очи.
Люди Басманова и разбойники окружили Серебряного. Татары были разбиты наголову, многие отдались в плен, другие бежали. Максиму вырыли могилу и похоронили его честно. Между тем Басманов велел раскинуть на берегу речки свой персидский шатер, а дворецкий его, один из начальных людей рати, доложил Серебряному, что
боярин бьет ему челом, просит не побрезгать походным обедом.
—
Бьем тебе челом ото всего православного мира, — сказал Годунов с низким поклоном, — а в твоем лице и Ермаку Тимофеевичу, ото всех князей и
бояр, ото всех торговых людей, ото всего люда русского! Приими ото всей земли великое челобитие, что сослужили вы ей службу великую!
— Ахти, никак, пожар! — вскричал Алексей, вскочив с своей постели. Он подбежал к окну, подле которого стоял уже его господин. — Что б это значило? — продолжал он. — К заутрени, что ль?.. Нет! Это не благовест!.. Точно…
бьют в набат!.. Ну, вот и народ зашевелился!.. Глядь-ка,
боярин!.. все бегут сюда… Эк их высыпало!.. Да этак скоро и на улицу не продерешься!
Смиритеся, немедленно пошлите
К Димитрию во стан митрополита,
Бояр, дьяков и выборных людей,
Да
бьют челом отцу и государю.
Доходило до того, что один
боярин бил челом на другого за то, что тот за столом «смотрел на него зверообразно».
Подьячий Шошин, один из самых близких поверенных Софии, нарядившись в белый атласный кафтан и боярскую шапку, под именем
боярина Льва Кирилловича Нарышкина в июле 1688 года ездил по ночам по Земляному городу, с несколькими сообщниками, также переряженными, и до полусмерти
бил обухами и кистенями караульных стрельцов при Мясницких и Покровских воротах.
А который бы человек, князь или
боярин, или кто-нибудь, сам или сына, или брата своего послал для какого-нибудь дела в иное государство, без ведомости, не
бив челом государю, и такому б человеку за такое дело поставлено было в измену, и вотчины, и поместья, и животы взяты б были на царя; и ежели б кто сам поехал, а после его осталися сродственники, и их пытали б, не ведали ли они мысли сродственника своего; или б кто послал сына, или брата, или племянника, и его потому ж пытали б, для чего он послал в иное государство, не напроваживаючи ль каких воинских людей на московское государство, хотя государством завладети, или для какого иного воровского умышления по чьему научению, и пытав того таким же обычаем» (41 стр.).
Бьем челом,
бояре!
Вы, государи, Федор с Александром
Никитичи, по царскому указу
Под стражу взяты!
Вместо того объявляют ему, что
боярин Мамон, по воле Ивана Васильевича, принес ему сто рублей бесчестья и пришел земно
бить челом.
— Скудна наша трапеза,
боярин, а если тебе угодно, то
бьем челом всем, что сыщется, — произнес Савелий. — Эй, жена, все, что есть в печи, на стол мечи!
— Нареченный-то, слышь,
боярин опальный. Князь, как приедет, челом
бить будет о нем государю, и тогда уж по государевой воле все и объявится… — понизив голос до шепота, произнес гонец.
— Скудна наша трапеза,
боярин, а если тебе в угоду, то
бьем челом всем, что сыщется, — произнес Савелий. — Эй, жена, все, что есть в печи, на стол мечи!